Константин Константинович Мамантов (в настоящее время более известен как Мамонтов).
Рейд генерала Мамонтова в тыл Красной Армии.
IV конный корпус генерала К.К. Мамонтова был составлен из лучших донских частей. О командире его известно немного. Константин Константинович Мамонтов был русским и родился на Урале в 1869 г. Приписной и почетный казак донских станиц Усть-Хоперской и Нижне-Чирской, Мамонтов происходил из семьи, принадлежавшей к высшим слоям общества, и получил соответствующее образование. Не будучи казаком по происхождению, он был казаком по духу. Казаки любили Мамонтова и считали своим. В пользу этого свидетельствует тот факт, что ему доверили командование одним из лучших донских соединений — IV конным корпусом. Мамонтов в юности закончил Кадетский корпус и Николаевское кавалерийское училище. Сначала он служил в Харькове, но затем по особому ходатайству был зачислен в офицерский корпус Войска Донского и командирован на службу в 3-й Донской казачий полк. Русско-японскую войну начал есаулом, во время Первой мировой войны сумел дослужиться до генерал-майора. В 1919 г. Донской атаман произвел Мамонтова в чин генерал-лейтенанта и назначил его командиром IV конного корпуса. После рейда в тыл Красной Армии Мамонтов занимал в Донской армий высшие командные посты. В начале 1920 г. он заболел тифом и, почти полностью выздоровев, внезапно умер. По некоторым данным, неизвестный фельдшер сделал Мамонтову укол отравленным шприцем .
У Мамонтова было 7000 конных казаков, для корпуса это немного. Но в данном случае корпус и не должен был быть многочисленным, поскольку главным требованием для проникновения в тыл 8-й и 9-й красных армий являлась мобильность. 22 июля (4 августа) 1919 г. в станице Урюпинской на Верхнем Дону была проведена экстренная пятидневная реорганизация корпуса. Мамонтов тщательно отсеивал казаков и лошадей, не способных выполнить поставленную перед корпусом чрезвычайную задачу. Вот как сформулировал эту задачу в приказе Мамонтову генерал Деникин: «Вам надлежит, пополняя силы за счет антибольшевистски настроенных слоев населения, развить наступление на Москву, опустошая тылы противника и контролируя основные пути сообщения в направлении на Москву в целях обеспечения общего удара армии в указанном направлении».
После проведения реорганизации состав корпуса был следующий: 1-я и 3-я Донские конные дивизии, резервная Донская дивизия (каждая численностью в 2000 сабель), пеший казачий отряд (3000 штыков), 12 пушек и три броневика. 25 июля корпус Мамонтова переправился через реку Хопер в районе станицы Добринской [266]. 27 июля IV казачий конный корпус, проведя предварительно успешную разведку (а казаки всегда были прекрасными разведчиками) без труда прорвал фронт красных в месте соединения 8-й и 9-й армий. День был очень дождливый, в небе ни единого просвета, а воды кругом столько, что повозки буквально в ней плавали. Дороги превратились в потоки жидкой грязи, в которой вязли колеса. С большим трудом все части корпуса соединились в районе Еланьского Колена.
К вечеру разведка донесла, что на них движется 40-я красноармейская дивизия. Казаки легко разбили полк красных, шедший в авангарде, взяв в плен немногочисленных оставшихся красноармейцев. Далее корпус двинулся по направлению к узловой железнодорожной станции Лиски. Но продолжавшийся сильный довдь размыл все дороги, и Мамонтову пришлось изменить курс. Теперь казаки продвигались вдоль железнодорожной магистрали Борисоглебск—Грязи. Не встречая никакого отпора со стороны красных, казаки 30 июля захватили поезд с мобилизованными красноармейцами и взяли их в плен, но вскоре отпустили. Навстречу IV конному корпусу с целью остановить его и уничтожить были брошены три дивизии с Южного фронта. Генерал Мамонтов, заметив, что люди и кони устали, решил занять Тамбов и там дать корпусу отдохнуть. По пути к Тамбову казаки разбили еще одну пехотную дивизию и одну наступавшую с юго-востока кавалерийскую бригаду. После этого взять Тамбов уже не составляло труда. 5 августа, после нескольких стычек с красными, Мамонтов занял Тамбов. В городе находились многочисленный гарнизон и мобилизованные солдаты, всего около 15 000 человек, но все они разбежались или сдались без боя. Потери корпуса были на удивление незначительными — всего 20 убитых и раненых. Это можно объяснить, во-первых, высокой мобильностью корпуса, а во-вторых, тем, что у красных практически не было конницы. На двух железнодорожных магистралях остановилось движение поездов, тылы 8-й и 9-й красных армий были отрезаны, связи между двумя армиями не было. Казаки захватили армейские склады и раздали запасы продовольствия местному населению. Часть пленных красноармейцев присоединилась к корпусу, остальных Мамонтов отпустил.
Из Тамбова корпус двинулся на Козлов (Мичуринск), который и занял 8 августа. В Козлове находился штаб Южной армии, члены которого даже не попытались организовать оборону города и бежали в Орел. Совет Обороны республики и политические деятели распространяли воззвания, от которых было очень мало толку. Большевики угрожали новым террором всем, кто отказывался сражаться с Мамонтовым, не говоря уж о тех, кто встал на его сторону. В Рязанской, Тульской, Орловской, Воронежской, Тамбовской и Пензенской губерниях были введены военное положение и военно-революционные суды. Троцкий издал приказ, состоявший из одних политических лозунгов: «Коммунисты, вперед! В Тамбовской губернии бесчинствуют стаи хищных деникинских волков!» и т. п. Но призывы Троцкого не подействовали даже на коммунистов из штаба Южной армии, бежавших, как уже было сказано, из Козлова в Орел. Большевики издавали также воззвания к казакам Мамонтова, называя их обманутыми трудящимися и призывая казаков выдать красным своих преступных командиров.
Из Козлова корпус двинулся на запад, на Рененбург, который казаки взяли 14 августа. Следующей ночью Мамонтов подошел к г. Лебедянь и занял его без боя 15 августа. Далее наступление продолжалось в направлении на Елец. Елецкий гарнизон не только не оказал никакого сопротивления, но и встретил казаков с музыкой и перешел на их сторону. Из Ельца корпус повернул на юг и направился к верховью Дона, где наступал в развернутом строю на узловую железнодорожную станцию Касторное и Грязи (на левом фланге).
Проникновение корпуса генерала Мамонтова в тыл противника и его действия там не оказали существенного влияния на развитие событий на фронте. Численность самого корпуса за время рейда не только не снизилась, но, напротив, увеличилась. Корпусу не пришлось принять ни одного серьезного боя с красными. Это объяснялось тем, что борьба с ним велась в основном при помощи лозунгов и воззваний, поскольку в тылу всем заправляли политические деятели. На фронте же, где у красных в штабе каждой армии теперь обязательно имелись «военные специалисты» из числа бывших царских офицеров, война велась по другому. Так, 3 августа, во время рейда Мамонтова, красным удалось отодвинуть линию фронта на Стыке Донской и Добровольческой армий на 35 км южнее, а затем и вовсе отбросить белых на 100 — 120 км назад. Присутствие IV конного корпуса в тылу противника ничем не помогло Добровольческой армии. В результате слаженных действий Кавказского корпуса генерала Шкуро на западе и Донских корпусов на юго-востоке белым удалось отбросить вклинившихся в оборону Добровольческой армии красных и восстановить прежнюю линию фронта.
В это время корпус генерала Мамонтова двигался из Козлова на запад, в Елец. Командование Южного фронта Красной Армии издавало новые приказы и угрожало новыми репрессиями. На этот раз большевики сформировали части особого назначения, состоявшие из «интернационалистов» — прославившихся своей жестокостью латышских стрелков, немцев и даже китайцев. Они, однако, не смогли остановить наступление Мамонтова на Воронеж. Навстречу казакам бросили конный корпус Буденного. 24 августа Мамонтов занял крупную железнодорожную станцию Касторное, очутившись в тылу красных, сражавшихся на юге с III Донским корпусом.
28-30 августа на подступах к Воронежу Мамонтов наткнулся на решительное сопротивление красных, но 31 августа Воронеж все-таки был взят.
5—8 сентября Мамонтов предпринял обманный маневр, пытаясь внушить большевикам, что собирается прорвать фронт с севера. Этим он отвлек внимание командования 8-й красной армии и перешел фронт в другом месте, соединившись с 1-й Кубанской дивизией. Рейд Мамонтова в тыл Красной Армии продолжался 40 дней. Все это время Мамонтов вел мобильную войну, неся при этом минимальные потери. Корпус вернулся обратно на Дон более многочисленным, чем уходил. За время непродолжительного пребывания в тылу противника Мамонтову удалось сформировать из числа добровольцев целую пехотную дивизию. Ее назвали Тульской, и дивизия эта в дальнейшем сражалась на стороне казаков.
Вне всякого сомнения, рейд Мамонтова был успешным, особенно на Верхнем Дону, где большинство местного населения составляли казаки. Командование Красной Армии сделало из успеха Мамонтова серьезные выводы. Красные поняли, насколько им не хватает кавалерии. Отдельные призывы к увеличению численности конницы раздавались и раньше, но лишь после рейда Мамонтова командование начало массовое формирование красной кавалерии. Конечно, большевики и тут не могли обойтись без лозунгов. Троцкий издал приказ: «Пролетарии, все на коней!» До сих пор Добровольческая армия компенсировала свою немногочисленность огромным перевесом в коннице. Осенью 1919 г., после увеличения числа красных конников, ситуация изменилась. Это проявилось прежде всего в том, что было остановлено наступление белых на Москву.
В истории Гражданской войны есть немало широко известных страниц, но наряду с этим имеются и страницы, известные значительно меньше, а то и неизвестные совсем. К последним относится рейд генерала Мамонтова. Тут немало загадок, включая и тайну его смерти. В самом начале рейда, сразу после прорыва фронта красных, казаки Мамонтова были полны энтузиазма и намеревались дойти до Москвы. Но их наступательный порыв быстро иссяк. В тылу красных перед казаками IV корпуса открывались подвалы местных «чрезвычаек» и ревкомов. Большевики тщательно наполняли эти подвалы конфискованными у «буржуев» золотом, драгоценными камнями, ювелирными украшениями, монетами, слитками, произведениями искусства… Это было так называемое «золото партии». Оно использовалось коммунистами для многих нужд, в том числе для подкупа иностранных политических и общественных деятелей и представителей зарубежной прессы. (Так, например, американский журналист Джон Рид получал в дар от советского правительства произведения искусства.) «Золото партии» шло в ход при закупках товаров, на которые было наложено эмбарго, а также использовалось для обогащения отдельных партийных лидеров, открывавших счета в иностранных банках.
Казаков охватила золотая лихорадка. Все военные задачи были немедленно забыты. Вместо похода на Москву Мамонтов, почти не встречая организованного сопротивления, чистил подвалы ЧК и РВК. На 60 вёрст, по свидетельству очевидцев, растянулся мамонтовский обоз, когда отягощенные добычей казаки повернули назад, но не на соединение с армией Деникина, а домой — на Дон. Казалось, что вернулись славные времена тихого Дона, времена XVI и XVII в., когда донская вольница совершала лихие набеги и с богатой добычей возвращалась к родным куреням. Обнажая фланг армии, корпус Мамонтова вступил в родную область Всевеликого Войска Донского. Казаки разбегались по родным станицам и хуторам. В Новочеркасске радостно гудели колокола кафедрального собора, встречая корпус Мамонтова после набегов. Две тысячи казаков привел с собой лихой генерал, пять тысяч разбежалось по дороге. Радость стояла неописуемая. Генерал Мамонтов только из личной доли пожертвовал на купола и кресты новочеркасских соборов и церквей 90 пудов золота! (Ох, отзовется это золото станичникам! До 1941 г. чрезвычайная следственная комиссия ГПУ и НКВД будет выдавливать из бывших мамонтовцев это золото вместе с кишками. Все они будут взяты на учет. Многих достанут даже за границей [267].) Сколько пожертвованного золота (а генерал Мамонтов был не единственным дарителем) действительно пошло на нужды церкви, этого мы теперь уже никогда не узнаем. Однако существует одно документальное свидетельство. Когда зимой 1943 г. конные казаки походного атамана Павлова отступали из Новочеркасска, кто-то сфотографировал их на фоне кафедрального собора. На снимке купола собора голые, безо всякого покрытия, сквозь них просвечивает небо, а все кресты сняты.
Рейд генерала Мамонтова можно расценивать как тактический успех, но на дальнейшее наступление белых на Москву он, вопреки ожиданиям, никак не повлиял. Продолжая свой поход на столицу, Белая армия южнее Москвы должна была неизбежно войти в промышленные области. А там местное население относилось к деникинцам враждебно; кроме того, в промышленных районах совсем почти не было лошадей, так что казаки не смогли бы там пополнять свою конницу. Существовали еще и другие причины, о которых разные военные историки пишут по-разному, но все они сходятся в том, что поставленная Деникиным задача — взять Москву — была для белых невыполнимой.
P.S. Это всего лишь биография и автор статьи не пропагандирует «за белых» или «за красных» — это просто исторические факты.